Глаголом жечь сердца детей

Представляю вашему вниманию свою статью о том, какие глаголы и в каких формах учитель употребляет на уроке в своей речи.

Глаголом жечь сердца детей

Когда я слышу свой голос в записи, то моя первая реакция – раздражение. Только прослушивая запись второй, третий раз, я успокаиваюсь и начинаю вникать в суть происходящего на уроке.

Сказать, что мои уроки – сплошной монолог со сцены, я, конечно, не могу, но, к сожалению, учителя слышно всегда, а детей – нет, учитель говорит без конца, а ученики – лишь время от времени. Тишина в классе, которая мне так нравится на уроке – все-таки безусловный показатель дисциплины, - при прослушивании действует угнетающе.

Интересно ли ученикам на моих уроках? Такой вопрос стоит задавать себе постоянно. Я задаю его эпизодически, по совести говоря, раз, два за день, то есть лишь на каждом третьем – четвертом уроке. В остальное время голова забита другими проблемами. При прослушивании своих уроков, даже тех, которые казались интересными, скучаешь, зеваешь, преодолевая сон, а оживаешь только когда говорят дети: не отвечают на твои заготовленные вопросы, а сами создают учебную ситуацию, сами тебе задают вопрос, а ты пытаешься на них ответить. Кстати, не всегда точно.

А еще интересно, когда звучат детские реплики. Ценность некоторых из них понимаешь не сразу. А ведь они и есть суть твоего урока, то живое, ради чего вообще и стоит входить в класс. Но дети говорят мало, учитель – много. На уроке это придает уверенности и осознания того, что урок проходит как надо. В записи, словно в зазеркалье, все меняется: собственный голос раздражает, его частота огорчает. Детские же голоса ласкают слух, а их несанкционированность, что выводит из себя на уроке, воспринимается как изюминка, а подчас откровенно является лучиком света в твоем собственном темном царстве.

Оплотом царства слова учителя является глагол. Глаголим мы много, глаголим без конца и так к этому привыкаем, что любим говорить, говорить, чтобы нас слушали, слушали и слушали. Дети к голосу преподавателя, как и ко всему, что их окружает, со временем привыкают, но если голос учителя вызывает раздражение у него самого, то стоит ли предъявлять претензии слушателям?

Вернемся к глаголу. Вся суть заключается в нем. Главное слово в предложении не может быть нейтральным. Оно либо жжет сердца, либо их высушивает. Оно либо побуждает к инициативе, либо отбивает всякое желание к ней.

Прослушав добрый десяток своих уроков, разных по тематике и по жанру, я поразился одному весьма любопытному обстоятельству: количество глаголов, мною произносимых за один урок, удивительно стабильно – 110 – 120. Получается, что за один урок регулярно более ста раз дети вынуждены воспринимать мои обращения и так или иначе реагировать на них. От их реакции и зависит степень взаимодействия ученика и учителя, а также результативность урока.

В какие же грамматические формы я заключаю глаголы перед тем как подать их детям? Конечно, в первую очередь в повелительное наклонение. Оно в обычном уроке явно преобладает: от 32% до 40%. Затем следуют глаголы изъявительного наклонения 1, 2 и 3 лица. Их процентное соотношение колеблется от 9% до 24%. Причем чаще я использую глаголы 2 лица (порядка 20%), затем глаголы 1 лица (16%), и глаголы 3 лица (14%). Реже остальных встречаются безличные глаголы. Их за урок бывает от 10% до 18%.
Такова картина. Но что любопытно, она возникает, если я специально не настраиваюсь на урок, не готовлюсь к нему, пользуюсь лишь имеющимися старыми конспектами, а то, бывает, и их откладываю в сторону. То есть когда у меня урок изначально не несет своей индивидуальности, когда он безличен, то в нем царствует его величество глагол повелительного наклонения.

Принципиально другая картина на тех уроках, к которым я готовился особо и заранее настраивался. Здесь уже преобладают глаголы 1 лица (30% - 35%), за ними следуют глаголы 2 лица (21% - 25%), а уж потом в разной последовательности остальные глаголы, в том числе и повелительного наклонения. Их процент колеблется от 6% до 22%.
Выходит, что те уроки, которые я даю автоматически, построены на повелительном наклонении, а уроки, на которые я сам настраиваюсь и на которых выкладываюсь, на 1 лице МЫ.

Детям не все равно, как к ним обращаются: «посмотрите» или «посмотрим», «подумайте» или «подумаем», «сделайте» или «сделаем». Ведь невозможно же все время только выполнять приказы учителя. Это в конце концов начинает надоедать и раздражать.
За собою я заметил, что вечером после работы больше двух – трех глаголов подряд в повелительном наклонении от жены я не выношу. Комбинация слов «положи – подойди – сделай» для меня просто неприемлема. Так почему же дети должны пять раз в неделю по шесть уроков в день выслушивать комбинации в десять раз длиннее и при этом еще не выказывать своего протеста?

Конечно, без повелительного наклонения никуда, конечно, оно очень важно на уроке, но когда его слишком много, а его частота слишком велика, мы, учителя, получаем обратный эффект.

Требуя, чтобы дети на каждом уроке работали, я, например, из шести уроков качественно работаю на одном – двух, остальные даю на автомате, на опыте. Перестроить эту закономерность для меня невозможно: уж больно много сил отнимают такие уроки. Чтобы сказать классу МЫ, надо быть готовым вместе с классом погрузиться в проблему, а на это не всегда хватает выдержки. Вот и хватаешься за спасательный круг, за повелительное наклонение, и нещадно эксплуатируешь его.

Приходится признаться самому себе: приказывая и повелевая, я защищаю себя от учеников. Прикрываясь, словно щитом, формой повелительного наклонения, я чаще всего просто расписываюсь в собственном бессилии встать на сторону ребенка. И мне остается только одно: верить, что детям хватит мудрости прощать мне эту слабость.

Гусев Андрей Николаевич
angusev1@yandex.ru
т. 8-926-248-35-21